Галина Волкова - Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ
– Ты где была? – нарочито спокойным голосом поинтересовался муж.
– На встрече выпускников… – чуть струхнула по привычке, но вида не подала, тут же решительно выпалив. – Я сегодня видела Кирилла! В общем… я всё решила – ухожу от тебя!
Внутренне напряглась, приготовившись к шумным разборкам и выяснениям «ху есть ху», с указанием, где её место. Томительная пауза… было слышно, как тяжело дышит возмущением ошарашенный вышедшей из повиновения женой и в один короткий миг свергнутый с трона самозванец-царёк. «Неужто промолчит? – не поверила Василиса, и вдруг словно озарение снизошло. – Ага! Так ведь мама дома, потому и не выступает сильно!» Почувствовав надёжный тыл за спиной в виде матери, девушка воспрянула духом.
– И куда же ты пойдёшь? К этому… сопляку? – вкрадчиво так спросил, не вставая с места, лишь поигрывая желваками на скулах.
– Да, к нему! – смело заявила Василиса.
– Ну-ну… так он тебя и ждёт… С довеском… – неприятно захихикал Михей. – Иди ко мне! – быстрым движением ухватил за руку и силой притянул к себе. – Ну что ты глупишь? Думаешь, нужна ему? Да ему сроду мамаша не позволит вас привести! – непонятно откуда узнал про мать.
– Неправда! Он сейчас… за нами с Тусечкой приедет! – яростно возразила, пытаясь вырываться из цепких объятий.
– Хорошо… подождём твоего кавалера… И тогда решим, кто и с кем останется…
Свет включать не стали, так и просидели в полной темноте часа два… молча. Михей курил одну сигарету за другой, пока тёща не видит, выпуская дым в открытую форточку и злорадно посматривая на жену, когда та в очередной раз подскакивала к окошку и с надеждой таращилась в ночь. Кирилл не приехал. «Михей оказался прав… – печально подумала Василиса. – А вдруг с Кириллом что-то случилось?»
– Ну что, убедилась?! – подал голос супруг. – Спать идём?!
– Один иди… – отказалась, до утра не сомкнув глаз, надеясь до последнего: «А вдруг?!»
Но нет, чаяния оказались напрасными. Красивая мечта на скорые перемены в жизни растаяла, будто снег по весне, превратившись в мыльный пузырь, а Васька окончательно убедилась, что отныне является вторым сортом, побывав замужем и имея ребёнка на руках…
Встреча с Кириллом, неожиданный проблеск надежды на другую жизнь – светлую и счастливую, последовавшее следом болезненное крушение всех планов, горечь и разочарование в один миг подорвали с трудом обретённую веру в себя. Она совсем сникла и обречённо опустила руки, чем не преминул воспользоваться ушлый супруг. – «Поверь мне! Всё изменится, ведь мы семья!» – неистово бил себя кулаком в грудь. Вот и поддалась на клятвенные обещания, решила, просто уговорила себя поверить мужу, умом понимая, что совершает очередную ошибку. Тем не менее уже на следующий день, словно отрезая все пути к отступлению, отправилась в суд и забрала своё заявление на развод, а обещанные мужем кардинальные изменения в их семейной жизни начались с внезапного переезда.
– Всё! Собирай вещи! – поставил перед фактом Михей. – Меня переводят участковым в Князево, – это был соседний, километрах в десяти от них, посёлок. – Жильё обещают выделить, а пока снимать станем, я уже и с хозяйкой договорился, задаток отдал за комнату на месяц вперёд! Правда, сектор частный, свой дом у неё, но ничего, освоишься.
Женщина Ваське сразу понравилась – радушная, простоватая тётка, бесхитростная и открытая, такие обычно лишь в сельской местности обитают. Тёть Люба, так звали-величали хозяйку, как потом выяснилось, слыла в посёлке личностью известной, натурой обладала на редкость шумной и эмоции свои выражала весьма и весьма ярко: если беда-горе какое нагрянет, у себя иль соседей, то голосила так, что через две улицы слышно было, в праздники же да застолья веселилась безудержно, хохоча до икоты, и песни орала уж от души, так от души, беря не умением, так громкостью! Ну а если разозлит её, рассердит кто, так хоть уши затыкай – мат-перемат, да такой заковыристый, что девушке и слышать не приходились, пошлёт обидчика, так пошлёт, мало тому не покажется! Выпить любила, это да, не отнимешь, но будучи под градусом, лишь пребывала в хорошем расположении духа, не буйствовала и не чудачила. Мужа у неё не имелось, лишь трое ребятишек-подростков – две девчонки шестнадцати и четырнадцати лет и пацан двенадцатилетний, которые мать слушались и по хозяйству помогали безоговорочно. А ежели что, так родительница и наподдать была горазда, кому шваброй по хребтине достанется, а кого, чтоб не зашибить совсем уж, полотенцем мокрым отшлёпает. Дом, несмотря на отсутствие мужика, содержала в порядке, проведя паровое отопление и оборудовав отдельные ванную с туалетом. Огромная кухня поражала воображение своими размерами. Газовая плита, водопровод, всё как в городских квартирах. Короче – молодчина баба! Одну из четырёх комнат, самую лучшую, как правило, сдавала квартирантам, чтоб хоть какая-то копейка дополнительная водилась в семье.
– Вот, заходи и гляди, – показала жильё Василисе. – Уж не обессудь, мы люди деревенские, чем богаты, тому и рады!
– Спасибо, всё хорошо! Мне нравится! – словно оправдывалась та за свою «горожавость».
Комната Ваське и правда приглянулась – большая, светлая, с окнами в сад, пусть и скромно обставленная, но всё самое необходимое имелось. Обои дешёвенькие, но чистые и приятные, а из приоткрытого окошка тянуло свежим воздухом и ароматом зелени и садовых цветов, которыми был засажен весь палисадник. Не мешкая и не раздумывая долго, собрала нехитрые пожитки, и уже на следующий день они перебрались на квартиру. Мать известие об отселении молодых восприняла спокойно, а у подросшей сестрёнки наконец-то появилась собственная отдельная комната.
Со «Скорой» Василисе пришлось всё же уволиться, как бы она ни страдала от одной только мысли об этом. Причин на то было несколько – Туся, дорога и… всё тот же Александр Валентинович. Раньше хоть мать приглядит за внучкой да из садика заберёт, когда Васька на дежурстве, а переехав, Василиса помощи такой лишилась. С дорогой тоже сложности возникли, добираться до работы стало совсем неудобно – транспорт ходил строго по расписанию и с большими перерывами. А вот с доктором…. мужчина по-прежнему, словно тень, шатался по станции каждое её дежурство, пожирая девушку мученическим взглядом. Пересуды за спиной и перешёптывание коллег-женщин, как у нас повелось в народе жалеющих бедного мужика и осуждающих молоденькую вертихвостку, набирали обороты. Последней каплей, можно сказать главным аргументом за увольнение, послужило твёрдое обещание её руководства в ближайшем времени выделить квартиру в одном из посёлков, расположенном буквально рядом с городом, если та согласится оформить перевод в фельдшерский пункт, расположенный там же. Медиков на селе не хватало, вот и пытались заманить жильём. Мотив оказался достаточно весомым, потому как надежды на супруга, разгильдяя, у Василисы совсем не было. Да и от Князева, где снимали жильё, рукой подать. В общем, девушка дала своё согласие, к великому огорчению Юрия: «Солнце, как же я теперь без тебя?»
